Жил когда-то в Багдаде богатый купец. Дом его был надёжен, он владел большими и малыми поместьями, корабли его с ценными товарами ходили в Индию. Унаследованные от отца богатства он приумножил своими усилиями, приложенными в должном месте в благоприятное время, а также благодаря мудрым советам и руководству Западного Царя, как называли в то время султана Кордовы.

Но вдруг счастье изменило ему. Дома и земли были захвачены жестоким правителем, корабли, застигнутые тайфуном, затонули, на его семью обрушились несчастья. Даже близкие друзья, казалось, перестали понимать купца, несмотря на то, что их общим стремлением были совершенные социальные отношения.

И тогда купец решил отправиться в Испанию, чтобы просить помощи у своего прежнего покровителя. Путь его пролегал через западную пустыню. Бедствия подстерегали его в дороге одно за другим. Осёл его издох, сам он был схвачен разбойниками и продан в рабство. С большим трудом удалось купцу вырваться на свободу. Обожжённое солнцем лицо беглеца напоминало выдубленную кожу. Грубые жители деревень, через которые он проходил, гнали его прочь от своих дверей. И только бродячие дервиши делились с ним скудной пищей и давали тряпьё, чтобы прикрыть наготу. Иногда ему удавалось добыть немного свежей воды, но чаще приходилось довольствоваться солоноватой, мало пригодной для питья.

Наконец он достиг дворца Западного Царя. Но и здесь его ждали неудачи. Стража пинками отгоняла от ворот оборванца, придворные не захотели с ним разговаривать. Пришлось бедняге наняться на какую-то грязную работу во дворце. Скопив немного денег, он купил себе приличную одежду, явился к главному церемониймейстеру и попросил допустить его к царю. Когда-то купец был близок к монарху, пользовался его благосклонностью, и об этом счастливом времени у него сохранились самые живые воспоминания. Но так как нищета и унижения наложили свой отпечаток на манеры купца, церемониймейстеру стало ясно, что никак нельзя ввести этого человека в высокое присутствие, пока он не получит нескольких необходимых уроков светского обхождения и не научится владеть собой.

Наконец, уже спустя три года с тех пор, как он покинул Багдад, купец вошёл в тронный зал султана Кордовы. Царь сразу его узнал, усадил на почётное место рядом с собой и попросил его рассказать о своей жизни.

— Ваше Величество, — сказал купец, — в последние годы судьба была ко мне крайне жестока. Я лишился имущества, был изгнан из наследственных владений, потерял свои корабли и был окончательно разорён. Три года я пробивался к вам. В течение этого времени я переносил все невзгоды, какие только могут выпасть на долю человека: умирал от голода и жажды в пустыне, страдал от одиночества, был в плену у разбойников, жил среди людей, языка которых не понимал. Теперь я перед Вами и отдаюсь на волю Вашей царской милости.

Когда купец умолк, царь обернулся к церемониймейстеру:

— Дай ему сто овец и назначь придворным пастухом. Пусть он пасёт их вон на том холме, и да сопутствует ему в этом удача.

Купец был слегка разочарован тем, что щедрость монарха оказалась меньшей, чем он надеялся, но, не подав виду, поблагодарил султана в соответствии с этикетом и удалился. Когда он привёл стадо на бедное пастбище, которое указал царь, овцы заболели чумой, и все до одной полегли. Неудачливый пастух возвратился во дворец.

— Ну как твои овцы? — спросил царь.

— Как только я привёл их на пастбище, всё стадо погибло.

Царь подозвал церемониймейстера и сказал:

— Дай этому человеку пятьдесят овец, и пусть он заботится о них, пока не получит следующего распоряжения!

Испытывающий горечь и стыд пастух погнал своё новое стадо на пастбище. Животные начали мирно щипать траву, как вдруг из леса выскочили волки. Испуганное стадо бросилось к крутому обрыву и погибло в пропасти. В великой печали купец пришёл к царю и поведал ему ещё об одной неудаче.

— Ну что ж, — сказал царь, — теперь возьми двадцать пять овец.

Потеряв всякую надежду, в отчаянии, что всё у него идёт из рук вон плохо, купец снова привёл стадо на пастбище. Вскоре каждая овца принесла по два ягнёнка, потом ещё по два, и стадо его стало увеличиваться. Последний приплод был особенно удачным, ягнята родились крупными, с красивой шерстью и вкусным мясом. Купец понял, что ему выгодно продавать часть своих овец и покупать по низкой цене маленьких и худосочных; он их выкармливал, пока они не становились сильными и здоровыми, как овцы его стада.

Через три года он возвратился ко двору в богатой одежде, чтобы рассказать о своих успехах. Его тут же провели к царю.

— Тебе удалось стать хорошим пастырем? — спросил царь.

— В самом деле, Ваше Величество, каким-то непостижимым образом ко мне вернулась удача. Я смело могу сказать, что теперь мои дела идут благополучно, хотя особой любви к занятию пастуха я всё ещё не испытываю.

— Отлично, — сказал царь, — а теперь прими от нас в дар королевство Севилью. Пусть все знают: отныне ты — король Севильи.

И с этими словами монарх коснулся его плеча своим жезлом. Не сдержавшись, купец в изумлении воскликнул:

— Но почему вы не сделали меня царём сразу, когда я пришёл к вам? Неужели вы испытывали моё терпение, и так уже достаточно испытанное судьбой?

Царь засмеялся:

— Дозволь сказать тебе, что, если бы ты получил трон Севильи в тот день, когда повёл на холм сто овец, от этого царства не осталось бы камня на камне.